Про три Осло

Норвегия - Туристический путеводитель

Когда приходит время завтрака, король Норвегии Харальд V отправляет одного из своих гвардейцев в лавку за пирожными. Кстати, больше всего монарху нравятся шоколадные и слоеные с фруктами. Возможно, Харальд V лично отдаёт поручение начальнику гвардии или существует какой-то более сложный ритуал —так или иначе, каждый, кто окажется в ранний час в центре Осло, на улице Толлбугата, увидит, как из дверей дома №11 торопливо выходит молодой человек в мундире с большой коробкой в руках.

Кто поедет зимой в Осло? Это все равно что ехать зимой в Питер и надеяться хорошо провести время. Всем известно, что норвежская зима — это прежде всего полярная ночь, и хотя в Осло она ощущается гораздо меньше, чем, скажем, в губернии Финнмарк, и тем не менее... Дни здесь становятся совсем короткими, солнце появляется часа на четыре, идет низко-низко, успевает скользнуть по укрытым пленкой яхтам, отразиться в холодном море, чуть окрасить розовым лед катка Нарвиссен и снова уползает за горизонт. Паромы останавливаются, озера замерзают (но под мостовыми в городе проложены трубы с горячей водой, отчего на улицах никогда не бывает скользко), а на холме Холменколлен то и дело устраивают разные забавные гонки — на гигантских лыжах или с грудными детьми на руках. Кстати, горячий глёк с корицей на морозе пьется особенно хорошо.

Про три Осло

Осло — очень странный город. С одной стороны, он широкий и плоский: в какую сторону ни глянешь — всюду открываются разные панорамы — на парк, на бульвар с каштанами или на Осло-фьорд, который вообще-то не самый большой в стране, но уж точно один из красивейших. Фьорд этот, если смотреть на него из Осло, выглядит как тарелка, заполненная морем, а сам Осло из фьорда кажется сплошным лесом. С другой стороны, столица Норвегии стоит на холмах, посему, заворачивая на незнакомую улицу, никогда нельзя быть до конца уверенным, что она вдруг не пойдет круто вверх или, наоборот, круто вниз. К тому же, если говорить откровенно, Осло — это не один город, а по меньшей мере три.

Восточный Осло начинается сразу за железнодорожным вокзалом. Туристы забредают сюда редко, разве только по пути в музей Мунка или Ботанический сад. Квартал Гренланд — единственное место в городе, где можно встретить вьетнамские развалы, турецкие кофейни, японские , рестораны, африканские парикмахерские, индийские туристические фирмы и лавки с последними хитами Болливуда. Чуть дальше лежит еще один чудесный район Осло — Грюнерлекка, бывшая рабочая окраина, неожиданно вошедшая в моду в последние годы. Теперь здесь обитают студенты, художники и прочая богема: в местных барах играют лучшие диджеи, в магазинах и галереях за смешные деньги продают дизайнерские вещи. На въезде в Грюнерлекку путешественника встречает гигантское граффити, которое нарисовано на стене фабрики, стоящей на пересечении улиц Бреннеривайен и Меллервайен: кот баюкает в коляске крысу, шахматист глотает пешки, а у какого-то парня, едущего на велосипеде, на плече сидит черт.

Если же от вокзала двигаться в противоположную сторону, то попадаешь на Карл-Юханс-гате. Летом тут торгуют свежей клубникой и из всех окрестных кофеен в платановую тень выносят легкие столики. В сентябре они еще стоят, однако поздним посетителям уже выдают шерстяные одеяла. С наступлением холодов столики исчезают, зато появляется каток, и вся улица в это время года просматривается насквозь — до самого Национального театра и даже до королевского дворца. На площади перед вокзалом к Рождеству ставят огромную елку, украшенную настоящими монетками. Вся территория вокруг Карл-Юханс-гате, а также порт, ратуша и крытые галереи на улице Акер-Брюгге со спрятанными в них магазинами и рыбными ресторанчиками — это Осло Центральный, отданный туристам.

Наконец, Осло Западный — это и есть собственно город, мало чем примечательный с точки зрения архитектуры, зато удобный и спокойный. Дни здесь медленно сменяют друг друга, горожане ходят гулять в Фрогнер-парк (местные еще называют его парком Вигеланна), и по субботам рядом с легкоатлетическим стадионом работает блошиный рынок, где можно прикупить теплый свитер, виниловую пластинку, щербатый фаянсовый молочник ядовито-зеленого цвета или пару значков по три кроны каждый. Через весь Западный Осло тянется улица под названием Аллея Бюгдё, или «улица с каштанами», как любят называть ее местные жители. Она спускается к морю (в Осло вообще любая улица спускается к морю), и если следовать по ней до конца, то удастся попасть на одноименный полуостров Бюгдё, где растет королевский лес и сосредоточены главные городские музеи: музей кораблей викингов, музей корабля «Фрам» и музей «Кон-Тики».

Про королей и лисиц

На вопрос о моде Хелена Пеенема, бывшая гражданка Эстонии, а ныне владелица норвежской туристической компании, ответила очень гордо: «Я ношу то, в чем мне удобно, и мне наплевать, что вы обо мне думаете!» Собственно, никакого вызова в вопросе не содержалось, одно лишь любопытство, а одета Хелена была в короткую куртку, капри защитного цвета и высокие рыжие сапоги на плоской подошве. Высказывалась госпожа Пеенема очень прямо, без лишних сантиментов и лишь изредка позволяла себе короткую улыбку. Причем мнение об эмансипации норвежских женщин у Хелены было крайне отрицательным. Только один раз за все наше трехчасовое знакомство она дала слабину. Произошло это в музее «Фрам» у стенда, посвященного животному миру острова Шпицберген. «А вот это — полярная лиса, — жестко сказала Хелена. — Их на Земле осталось всего несколько особей, так что мы буквально носим их на руках...» И неожиданно с нежностью добавила: «Ой, они такие легкие!»

На корабле «Фрам» Фритьоф Нансен в 1892 году плыл к Северному полюсу, а в 1911 году его использовал для своей антарктической экспедиции Руаль Амундсен. Днище у «Фрама» круглое, как половинка яйца, чтобы льды, сжимаясь, выталкивали судно. Со стороны музей больше напоминает стеклянный парник, ведь это не корабль помещали в музей, а музей строили вокруг него. Норвежцы вообще чрезвычайно гордятся всем, что касается полярных исследований. Историю покорения Северного полюса в музее рассказывают как детектив, а белые эмалированные кружки и миски с надписью «Фрам» продают на выходе с большим пафосом. Быстро перебежав площадь, попадаешь в музей «Кон-Тики», экспозиция которого посвящена путешествиям Тура Хейердала. И если у Амундсена как-то по-скандинавски холодно, то здесь, наоборот, солнечно и уютно: кругом дерево и шуршащая солома, какие-то паруса и клетки для гусей. Про Хейердала говорят, что для своих трансатлантических экспедиций на плотах он подбирал команду по цвету кожи и чувству юмора. Команда и впрямь получилась пестрая (между прочим, в плаваниях принимал участие ведущий «Клуба путешественников» Юрий Сенкевич). Сам Хейердал до последних лет жизни занимал комнату при музее, читал лекции и варил рыбный суп.

В музее кораблей викингов, словно космические ракеты в гараже, стоят черные клювастые лодки: заходишь — и сразу видишь изогнутые шеи, тонкие борта, больше не хочется никуда идти, а только стоять на месте, глазея на эту красоту. На кораблях плавали древние скандинавские короли, которые носили просто фантастические имена — Эрих I Кровавая Секира, Улав III Харальдссон Спокойный, Харальд II Серошубый — и без конца воевали друг с другом. Впрочем, один путеводитель по Осло утверждает, что при всех своих грозных королях «крестьяне в Норвегии оставались лично свободными». Как говорится, чего же еще?

Про Холменколлен и 114 ступеней

Каждые выходные жители Осло, уложив в рюкзаки мешочки с завтраком (яблоко, шоколадная вафля, бутерброд с коричневым козьим сыром и клубничным вареньем, термос с горячим чаем), едут кататься на лыжах на озеро Сонгсванн, вода в котором летом нагревается так, что становится вполне пригодной для купания, а зимой успевает промерзнуть до самого дна. Вокруг озера проложены лыжные трассы протяженностью километров шесть-семь, причем их номера нарисованы на деревьях краской, так что заблудиться нельзя. Отдельные тропинки уходят в гору — там есть еще одно озеро, поменьше, и в кафешке на берегу можно выпить горячего кофе. Из центра города до Сонгсванна ходит метро. Кстати, в каждом вагоне линии № 3 обязательно висит схема окрестностей, летние маршруты обозначены синим цветом, зимние — красным. На метро же, только уже по линии № 1, получится доехать и до трамплина Холменколлен. Линия № 1 идет до самого холма, в этом направлении на ней всего три остановки — Holmenkollen, Voksenasen и Frognerseteren. Проезд на метро в норвежской столице стоит недешево, поэтому лучше купить билет сразу на восемь поездок.

Быть в Осло и не подняться на Холменколлен — все равно что вообще не побывать в Осло. Своим старейшим в Европе трамплином норвежцы гордятся ничуть не меньше, чем своими полярными изысканиями, а ежегодные Холменколленские игры (без преувеличения) считают национальным праздником, вторым по значению после Дня Конституции. Рядом с трамплином есть памятник самому демократичному норвежскому королю Олафу V и его пуделю по кличке Тролль (рассказывают, что монарх был заядлым лыжником и до Холмен-коллена всегда добирался на общественном транспорте) и Музей лыж, тоже единственный в своем роде. Здесь хранят лыжные мази и палки, старые шапочки чемпионов и тренажер-симулятор, с помощью которого каждый желающий испытает те же ощущения, что и лыжник, срывающийся в пропасть со 100-метровой высоты. Из музея непременно надо подняться на смотровую площадку — сначала на скоростном лифте, а затем пешком, преодолев 114 ступеней. Весь Осло отсюда виден как на ладони: фьорд, море, резким клином врезающееся прямо в город, старая крепость Акершус, лодки, ближние острова с одинокими красными домиками (красная краска в Норвегии всегда была самой дешевой) и горные хребты вокруг. Везде очень тихо, немного кружится голова. На стене объявление: «В случае пожара немедленно разбейте стекло и спрыгните вниз».

Про жизнь, которая имеет начало и конец

Однако всему есть своя альтернатива, даже лыжам. В выходной день можно просто прогуляться в парке, например во Фрогнер-парке, который тоже входит в список достопримечательностей, обязательных для посещения. Хотя на самом деле место это довольно неоднозначное.

Парк Вигеланна еще называют Садом людей. Здесь стоит 212 скульптур из гранита и бронзы, 640 законченных изображений человека. По замыслу автора фигуры должны олицетворять любовь и ненависть, рождение и увядание, надежду, ярость, любопытство, страх — одним словом, быть иллюстрацией бесконечной жизни, где все эти чувства имеют свойство сменять друг друга.

Эмбрионы, стоящие на головах или путающиеся в ветках священного ясеня Иггдрасилль, ползущие к пропасти младенцы, орущие дети постарше, дерущиеся подростки, шушукающиеся нимфетки, мужчины и женщины, старуха, вдруг увидевшая смерть, старик, сорвавшийся с дерева, трупы, черная пустота и снова эмбрионы. Все это жестоко и циклично. Один полный цикл закручен вокруг фонтана, другой — вокруг так называемого Монолита, который имеет форму 17-метрового фаллоса и при ближайшем рассмотрении оказывается слепленным из сотни голых тел. Густав Вигеланн потратил на него 20 лет. Гранитную глыбу доставили морем из южного Иде-фьорда, а затем еще полгода везли по городу — за день ее перемещали не более чем на метр. В телефонном

справочнике Осло данное сооружение имеет собственный телефонный номер и так и называется — «Монолит».

Этот парк каждый воспринимает по-своему. Одни любят здесь гулять, другие считают, что находиться здесь было бы гораздо приятнее, если бы не творения скульптора. Кто-то думает о бесконечности бытия, кто-то, наоборот, о его скоротечности. Одни говорят о жизнеутверждении, другие — о жизнеотрицании. А некоторые приходят, чтобы просто сфотографироваться на фоне «фаллоса». За воротами парка — огромное кладбище Вестре-Акер и собачья площадка. Говорят, Вигеланн всегда выходил на улицу с тяжелой палкой в руке — он и собаки не любили друг друга.

Рождество в Норвегии

Ожидание Рождества тоже имеет свое отдельное название — Advent, что в переводе с латинского означает «приход» или «прибытие». Advent — это четыре последних воскресенья перед праздником. Традиционный цвет Адвента - фиолетовый. Ранним рождественским утром в дом заносили дрова, которых хватило бы на весь период праздника, причем желательно, чтобы дерево было семи разных сортов. На улице вывешивали сноп колосьев для птиц. Все комнаты в доме должны были быть освещены и натоплены. После завершения всех работ снаружи и внутри дома наступало время для рождественского мытья, которое происходило тут же, в доме, - все члены семьи купались и надевали чистую одежду. В первый день Рождества, 25 декабря, из дома не выходили, так как существовало поверье, что все тролли и другие сущности непроявленного мира в этот день выбираются на поверхность. Со второго после Рождества дня уже можно было колядовать. Начало празднования Рождества ознаменовывалось ружейным выстрелом - это делали не только для того, чтобы отпугнуть враждебные силы, но и дать знак: можно садиться за праздничный стол и приниматься за первое блюдо, которым, как правило, оказывалась каша.